Метка: жизнь

Устав от городского шума, звона трамваев и рёва машин, от ежедневной и беспощадно давящей на меня городской суеты, я в один из рабочих дней, не выдержав всего этого, бросил всё и всех, сел в машину и с самого утра уехал за город…

Вокруг были стены и только стены – справа, слева. И узкий проход, который гнал и гнал вперёд, нимало не заботясь о чьём-то желании по нему бежать. А ведь кинулся в этот проклятый лаз всего-то с пару часов назад. За котом, который истошно звал на помощь…

До 27 лет я жил очень весело и приятно. Как скворец.Наша компания состояла из бойких, жизнерадостных молодых людей, выпускников известных советских театральных и музыкальных  вузов. …

Надоело мне слушать ложь — ту, что льют на людей вокруг,
Надоело в «маске» ходить и терпеть, видя, как все врут.
Настороженность усыпив, одурачили вы народ,
Восхваляя и оды пропев, превратили его в сущий сброд.
Не признаю и не смирюсь с тем, что счастье можно купить,
С тем, что в мире, где нет любви, можно счастливо вместе жить.

Войди и выйди незаметно,
Не нарушая общий строй.
Всё возлюби здесь беззаветно
И обеспечь душе покой.
Создай себя, прими природу,
Не преклоняясь пред судьбой.
Уйми в душе свою тревогу,
Всегда со всеми будь собой.
Не забывай, что ты зависим,
От всех соблазнов не уйти.
Познаешь в жизни много истин,
Не растеряй себя в пути.

Я не люблю свой век. В нём всё осмеяно.
Охаян каждый, кто отчаялся молчать
И жить доброжелательно-рассеянно,
Особо не стараясь во что-нибудь вникать.

Я не люблю свой век. В нём мало рвения,
Любви к труду и честности в словах.
Уже тошнит от позитивного мышления,
Корпоративной этики и пустоты в глазах.

Поначалу в Китае. Авось — ничего.
И вдруг — бац! — просочилось в Европу.
А бумага в рулонах важнее всего, —
Значит, катимся медленно в ..пу.

Затихло всё. Остановилось.
Так смог лишь он — коронавирус.

Эти вражьи войска наступают пока,
Захватив даже спорт, песни с танцами.
А победа — как знать: далека ли, близка?
Так теперь и живём — на дистанции.

Выполняя указ мэра, Ярослав сидел дома. Хозяйка кафе, что на Сретенке, чтобы он не умер с голоду как ценный работник, переводила ему на карту скудные пожертвования, предупредив, что «возможно закроемся, что как раньше точно уже не будет»…

Соседи собрались.
И я их понимаю —
Они устали жить в обыденном аду,
где время без конца и вера без начала,
где в пламенных речах раздвоенный язык,
где грязные дворы, сортиры и вокзалы,
и руки торгашей, и помыслы владык,
где мается народ в ограде карантина,
пожизненно в тюрьме, не бывши под судом!