Детская жизнь летит быстрой птицей стремительно и легко, не замечая преград и поражений. Возможно, это так сейчас и кажется, когда страницы прошлых лет легко перелистываются. Когда боль и радость застыли в стареньких пыльных фотоальбомах, где смеются дети, не знающие страха, такие забавные и смешные!
Отшумели «портфельные войны», неизбежно уступив место новым веселым выдумкам и увлекательным занятиям. Замахнулись детишки на строительство стадиона! А что? Долго не думали, нашли подходящую площадку прямо возле дома, столбы какие-то нашли, «бесхозные» – валяются, понимаешь, просто так, где попало! Да и вкопали их! Да не на глазок, а по меткам, по «шнурке», как настоящие застройщики.
— Ну вот! Делом, наконец, занялись! Всё уж лучше, чем просто по двору шастать! – сказал сосед, молодой парень, чуть старше нас. Даже помочь нам обещал. Но на следующий день началась буря эмоционального негодования добропорядочных граждан, в чьи окна упирался будущий стадион!
— Это кто же такой умник нашёлся, что стадион решил строить у нас прямо под окнами? Чтобы своими гадкими мячиками наши стёклышки бить! И чтобы своими противными голосами тут визжать!
— А кто вообще разрешил что-либо строить между домом и котельной? Это вам не игрушки!
— А интересно, где это они столбушки взяли? А ты им ещё и помогать вздумал! Милицию на вас! Вот я сейчас позвоню!
Так и свернулось строительство нового стадиона «имени нашего детства», а парню, который нас похвалил, досталось ещё больше — его заставили всё выкапывать. Пацаны, конечно, помогли и столбики вернули в место их постоянной дислокации, до их полного забвения и бесславия.
Разумеется, родители предпринимали отчаянные попытки направить необузданную энергию своих проказников в правильное русло. Эх, занять бы их чем-то более спокойным, мирным и — чтобы на виду были! Вот и пединститут рядом, в котором, к слову сказать, почти все наши родители и работали. Неужели не найдётся там место для какого-нибудь полезного кружка?
Радиокружок! Как это звучало во времена, не знавшие микросхем, мобильных телефонов и даже калькуляторов! Это шаг в мир фантастики, где астронавты общаются по видео и радиосвязи, где мудрые громадные ЭВМ, мерцая разноцветными лампочками, проводят неимоверно сложные вычисления чего-то супер важного! И звучит таинственная космическая музыка из электронного клавишного инструмента с загадочным названием «Ионика».
Всё это чувствовалось в учебной лаборатории пединститута. Запах канифоли, дымок от паяльника и тишина, в которой маленьких шалопаев учили творить чудеса. Зелёненькие сопротивления, коричневые конденсаторы, реле и схемы! От этого кружилась голова, наполняясь осознанием интеллектуального превосходства!
Дружная компания портфельных драчунов и вольных строителей на некоторое время затихла, окунувшись в этот транс! Олег Иванович, руководитель нашего кружка, доходчиво объяснял нам технологию превращения маленьких железяк в умные устройства. И какой же кайф мы получили, когда из нескольких таких железяк, именуемых радиодеталями, собственноручно собрали наш первый детекторный радиоприемник!
Из маленького динамика захрипел голос диктора! Ура, мы научились делать радио! Дальше пошли более сложные схемы, сулящие больший успех, однако совершенно невозможно было долго оставаться в столь статичном положении. Тело требовало движения, и уходили мы с кружка… сказать весело – ничего не сказать. Нас, как цыплят, невозможно было локализовать, не то, что в строй, хотя бы в какое-то упорядоченное движение. С дикими криками мы неслись по лестнице, прыгая через ступеньки, обгоняя и пиная друг друга.
Постепенно жажда движения стала переходить и на мирную территорию нашей лаборатории. Когда Олег Иванович выходил, рыцари портфелей оживали в ещё детских душах. Ну как не подшутить над другом, поглощённым паянием очень важной схемы! Когда Димка отлучился на какое-то время, покинув своё научно-производственное место, нашлась добрейшая душа, с хитрющей улыбкой подошла да и отпаяла там пару деталей.
Димка вернулся, удивлённо окинул взглядом своё творение, он был слишком молод, чтобы списать всё произошедшее на склероз. Сердито оглядевшись, заметил загадочно ухмыляющуюся рожу.
— Ах, ты так! Ещё ухмыляешься! Ну, я тебе покажу, получай гранату! – и швырнул в хитреца подвернувшейся под руку деталькой.
— Чего!? Это не я, сам получай!
Под град «снарядов» попали соседи. Столы располагались, как и положено, рядами, и на них были прикреплены вертикальные приборные щитки, куда включались паяльники и другие приборы. Моментально всё это превратилось в крепостные сооружения, и началась «радиодетальная» война между рядами! Тут появился Олег Иванович и установил перемирие с уборкой «снарядов» и восстановлением разрушений.
Война-то прекратилась, но дух её продолжал жить, возбуждая в телах стремление к необузданным хаотичным движениям! Вся эта, интеллектуально оплодотворённая, братия понеслась после кружка по лестнице, не разбирая дороги и не считая ступенек! Рёв реактивного самолёта сопровождал несущийся поток взбунтовавшейся энергии. Димка с разбега долбанул рукой по входным дверям института, но промахнулся и попал в стекло…
Да, не всё продумали проектировщики, включая в проект здания стеклянную дверь. Они-то надеялись, что через неё будет попадать больше света в вестибюль, где в соединении с науками будет неимоверно подниматься интеллектуальный потенциал студентов, самоотверженно стремящихся к знаниям! Кто же мог предположить, что в храм науки проберутся маленькие диверсанты?
А Дима сильно порезал руку. Под «басейкой» на улице промыл её, но кровь не останавливалась. Хорошо, дом был совсем рядом, и родители были на месте! Руку залечили, в дверь вставили новое стекло, но кружок запретили. Надо было как-то спасать институт от внешнего агрессора!
Однако не всё так мрачно было в той, полной опасных приключений, жизни. Мы получили, помимо жизненных уроков, ещё и много полезных знаний, а Димка дальше всех продвинулся в практической радиоэлектронике и стал собирать уже более серьёзные схемы. Всё это вскоре пригодилось, потому что следующим нашим увлечением стала музыка. Причём не скрипки и фортепиано, а гитары. Электрогитары!
Часто из открытых окон пединститута доносились волшебные, электрические звуки. Это репетировали студенческие группы, именуемые в те времена ансамблями или ВИА – вокально-инструментальными ансамблями, что было ещё круче! Мы балдели, стоя под окнами или пробравшись к дверям зала. Кружились наши юные головы, попавшие под этот электрический гипноз!
Сначала, правда, у нас появились обычные гитары. Они плохо звучали, но тогда мы этого даже и не замечали. Каждый настраивал свою гитару, как мог. Да, интернета тогда не было, но были молодежные журналы, учитывающие увлечения настоящих пацанов, в них-то и можно было почерпнуть сведения о настройке гитары. Правда, там указывалось, как настроить все струны по первой струне, а как настроить первую струну либо не говорилось, либо мы на это не обращали внимания. Конечно, всяких тюнеров тогда тоже не было и настраивали на слух.
Лишь через какое-то время возникло смутное понимание, что каждая гитара отдельно звучит, а вместе получается какофония. Можно себе представить бедных невольных слушателей нашего ансамбля! Но вдруг с небес нахлынуло откровение! То ли одному кому-то из нас, то ли всем одновременно пришла идея, что первую струну на всех гитарах надо настраивать под один звук!
Совсем другое дело! Репетировали, где попало. Сначала на улице, когда позволяла погода и терпение соседей, потом, осмелев, пробирались в институт, который простодушно считали своим домом, там нас уже многие знали! Мы отыскивали свободную аудиторию или какой-нибудь зал и там терзали наши струны. Очень понравился спортивный зал — там можно было даже орать. Что мы, собственно, и сделали! Колька, стараясь как можно больше хрипеть, заорал:
— А меня укусил гиппопотам,
Когда вчера я в джунгли залез!
Сижу я здесь, сижу я здесь,
А нога моя там, а нога моя там…
И хором:
— Гипопотааааам… ушёл обратно в лес!
В общем Масяня отдыхает! Потом как-то оказалось, что все три спортивных зала были заняты, в общем-то нормальное их состояние, и мы забрели в поисках «репетиционной базы» на четвёртый этаж, где располагался факультет иностранных языков. Там наткнулись на пустующую маленькую аудиторию, в которой, словно предвидя наши намерения, находилось пианино!
— Оппа! Заодно на пианине поиграем! Ну-ка, как здесь? Ага, вот нота «до»! — и тут же начали барабанить по клавишам.
В этот момент дверь открылась и на пороге появилась группа девушек. Они, очевидно, тоже искали свободную аудиторию. Самая старшая из них, оглядев юных музыкантов, решила ошарашить знанием иностранных языков, полагая, что это напугает школьников, и обратилась к нам на английском:
— What are you doing here, children?
Но Колька в то время уже занимался английским с репетитором (teacher) и тут же ответил:
— We are playing guitars here!
Это привело девушку в некоторое замешательство: для студентов мы были слишком молоды, но отпор был дан вполне достойный. Её же оружием! Такие маленькие и уже англоязычные! Тогда, чтобы не проиграть сражение вовсе, она, намекая на мою безграмотность (слово «play» скорее подходило к игре, нежели к музицированию), поправила меня:
— Oh, no! You’re making music here! – счёт был равный, но девушки ретировались.
Однако и мы долго решили не задерживаться во избежание встречи с преподавателем, который вполне по-русски мог пожаловаться нашим родителям, что мы срываем занятия в институте!
Конечно, репетиции проходили и дома, но только при условии отсутствия родителей. Соседей это не очень радовало, у них не всегда хватало терпения слушать наши «кошачьи концерты». А, между тем, мысли об электрогитарах не покидали нас никогда. В журналах «Юный техник» и «Техника молодежи» подробно описывалось, как сделать самостоятельно электрогитару, были выложены схемы усилителей, расчет мензуры гитар и многое другое. Не было материалов. Радиодетали в то время продавались, а вот с досками было совсем никак, не было в таком изобилии, как сейчас, строительных рынков.
И тут «разведка» доложила, что в соседнем строящемся ещё доме, в подвале, валяется доска, как раз на три гитары. По нашим представлениям, в ансамбле должно было быть именно три гитары: соло-гитара, ритм-гитара и бас-гитара. Как стемнело, мы отправились на «дело», наивно полагая, что мы её «тырим»! Озираясь по сторонам, разговаривая вполголоса и соблюдая все правила конспирации, мы спустились в подвал недостроенной пятиэтажки. Там, освещая дорогу фонариком, среди строительного мусора нашли то, что искали. На нас глядела толстая нетёсаная доска, около трёх метров длиной.
— В самый раз, три гитары точно получится! Короче, мы её берём вдвоём, а ты давай вперёд, смотри, чтобы никого не было, — распорядился Коля.
— А если кто пойдёт, чего делать?
— Песню пой!
— Какую?
— Про гиппопотама! – не сдержавшись, мы все заржали, потом взяли себя в руки и потихоньку вынесли наше сокровище.
Родителям, конечно, сказали, что доску нашли, хотя мы её действительно нашли, но думали-то мы иначе!
В нашем тихом, тогда, городке было очень мало машин. Это сейчас появились острые проблемы с парковками и пробками, а в наши школьные времена личные автомобили были крайне редким и дорогущим достоянием отдельных счастливчиков. Именно такими были Лёшкины родители. Ещё у них был гараж, причём совсем рядом с домом, да ещё с отоплением! Да, когда машин мало, гаражей на них вполне хватает! А какой гараж без инструментов? Они-то нам и были теперь нужны! Лёшка был моментально принят в наш ансамбль, хотя в этом не было необходимости, поскольку мы все были неразлучные друзья. Но формально это вменяло ему активное участие в деле изготовления электрогитар.
Таким образом, у нас появилась ещё и мастерская! Только беззаветно любящие родители отважились бы дать на растерзание нашей компании свой гараж и машину! Конечно, мы были строго предупреждены о манерах поведения в гараже, и было также отмечено, что мы уже повзрослели и наши намерения лежат в мирной, созидательной плоскости!
Итак, мы приступили к решительным действиям! Все вечера мы проводили в «Лёшкином» гараже. Была зима, а в гараже было тепло и уютно. Работа пока была нехитрая — мы нарисовали на доске корпуса гитар. Как же их теперь выпилить? Электро-лобзика не было, Лёшка предложил тогда насверлить много-много дырок по контуру рисунка, потом их соединить, пробив или пропилив промежутки. Всё получилось, каждый получил по заготовке, и мы начали их обрабатывать напильниками и рашпилями, а затем наждачной бумагой. Всё — как на уроках труда в школе, даже лучше — мы двигались к святой цели!
Производственный процесс проходил достаточно гладко и увлекательно, наша компания, окунувшись с головой в него, присмирела на достаточно длительное время. К лету уже были готовы корпуса гитар, прикреплены грифы и вбиты порожки (лады), оставалась только «начинка» — схемы, переключатели и струны. Однако, без приключений никак не обошлось!
Машина, сверкая под ярким светом гаражного освещения своей притягательной красотой, всё настойчивее приглашала нас, «ну хоть немножечко», посидеть за рулём. Так приятно пахло в кабине, особенно в кресле водителя — этот запах навевал воспоминания о тишине пединститутской лаборатории. Как и тогда, садящийся за руль соприкасался с магическим притяжением техники, руки сами начинали крутить руль, а губы пытались изобразить рычание мотора. По настоящему заводить было строго запрещено, нам было уже от двенадцати до пятнадцати лет – ребята серьёзные, и мы чётко соблюдали это «табу».
Посидеть хотелось всем: и старшим, и младшим. Образовалась очередь, но по древней русской традиции, самые хитрые пытались её обмануть, влезая вперёд! Да не тут-то было, наших не проведёшь!
— Куда лезешь? Сейчас моя очередь! — возмущался потерпевший.
— Да кто тебе сказал? Я раньше занимал! – отвечал хитрец, где-то уже слышавший эту формулировку.
В результате образовалась потасовка, немедленно перешедшая в «догонячки». Надо было быстрее других обежать машину, шмыгнуть в дверь и выпрыгнуть в другую, перелезая через водительское место! Затем решили усложнить задачу и вырубили свет в гараже! Безудержное веселье прервал детский пронзительный крик… Включив свет, обнаружили лежащего Лёшку — он попал одной ногой в открытую смотровую яму. Не самый спортивный среди нас, он тяжело дышал и печально смотрел бледным лицом в потолок гаража.
— Ему надо дать понюхать нашатырного спирта, — сказал Колька.
— Да где тут его найдёшь? Может обычный есть? А, вот какой-то одеколон есть! – мы так рассудили, что одеколон тоже подойдёт и стали совать Лёшке в нос флакончик с одеколоном. Он зафыркал, прокашлялся и пришёл в себя под наши одобрительные возгласы! Консилиум медицинских экспертов, выделившийся из личного состава присутствующих отроков, постановил, что перелома и других сильных повреждений нет. Только ушиб и ссадина!
Родителям, конечно, ничего не сказали, и некоторое время мы продолжали ходить в гараж, уже тихонько, без воинственных поползновений. Но Лёшиного папу всё-таки терзали смутные сомненья! И вот как-то пришёл он в свой гараж и обнаружил там следы наших безумных баталий, хотя мы и прибрались, но это была лишь наша точка зрения, не совпавшая с его точкой зрения по этому вопросу! И наше производство было быстро и безапелляционно свёрнуто.
Однако, гитары уже были готовы, оставалось только начинить их звукоснимателями и предусилителями, регуляторами громкости и переключателями. Ну и натянуть, наконец, струны и воткнуть всю конструкцию в усилитель с динамиками. Это была достаточно сложная задача, рассчитанная на довольно долгое время. Занимался этим, в основном, Димка. Он был самый старший среди нас и продвинутый в радиоэлектронике — радиокружок дал свои ростки! Женька, его брат, красиво рисовал, он занялся дизайном нашей аппаратуры. Ну, а кое-кто просто паял и молол в ступе магниты — они нужны были для звукоснимателей.
В итоге мы даже опробовали всё это в актовом зале пединститута. Как всегда, с увлекательными приключениями, мы всё же достигли достойного результата, и эта глава нашей детской жизни благополучно закончилась.
