Последняя мелодия

Дмитрию Фёдоровичу, если так можно было выразиться, «повезло» получить производственную травму. По крайней мере, именно так это происшествие называлось на казённом, официальном языке. Коллеги же Дмитрия Фёдоровича, инженера по обслуживанию электроустановок, выразились по этому поводу совсем иными словами, по большей части непечатными. И будь сам пострадавший среди тех, кто наблюдал это происшествие со стороны, он бы выразился точно так же. А как ещё можно отреагировать на происшествие, когда взрослый, а точнее, даже пожилой мужчина, специалист с почти сорокалетним стажем, вздумал пройти над монтируемой электроустановкой, чтобы сократить путь от одной распределительной коробки до другой. Спуститься вниз, пройти несколько метров, а затем подняться по приставной лесенке к нужной площадке, было делом полуминуты. Нет, на самом деле, даже четверти минуты.
И какой чёрт дёрнул Дмитрия Фёдоровича сокращать путь, да ещё в тот момент, когда часть систем электроустановки уже была подключена? Да, если бы проход от одной площадки до другой выполнили в виде нормальных деревянных мостков со страховочными верёвочными поручнями. Но нет, Дмитрия Фёдоровича угораздило воспользоваться одной из крепёжных балок, на которые чуть позднее предстояло установить измерительное оборудование. Балка была относительно узкой, а пожилой инженер, имевший не слишком удобную обувь с прорезиненной подошвой, отнюдь не эквилибрист.
Он успел дойти почти до самого конца балки, когда одна нога его соскочила, и он отчаянно замахал руками, пытаясь удержать равновесие. Дмитрию Фёдоровичу даже удалось ухватиться за какой-то свисающий провод. И он наверняка удержался бы на ногах, если бы провод не оказался под напряжением. К счастью, напряжением относительно невысоким.
Однако, этого оказалось вполне достаточно, чтобы пожилой инженер загремел с высоты трёх метров на каменный пол. Правда, тут ему немного повезло, поскольку упал инженер по электроустановкам не на сам пол, и не на край электроустановки, а на свёрнутый кусок брезента, лежавший рядом. Конечно, сильно смягчить падение брезент не смог, но по сравнению с каменным полом разница всё же имелась.
От удара о землю Дмитрий Фёдорович потерял сознание, точнее потерял его как будто не совсем, а как бы наполовину. С одной стороны, перед глазами стоял какой-то серый туман, всё тело стало как ватное, а в ушах постоянно шумело, как будто человек лежал на берегу моря. Но, с другой стороны, время от времени Дмитрий Фёдорович начинал слышать всё, что происходило сейчас вокруг него.
— Твою же мать, Фёдорыч?! – это явно слышался голос бригадира монтажников Сан Саныча.
— Итить… где… б… «Скорая»?! – уже более отчётливо, даже перебивая шум моря, раздавался голос начальника смены.
— Вовка! Ты позвонил… хрен такой?! – этот голос Дмитрий Фёдорович не узнал, хотя даже напрягся внутренне.
— Нельзя перекладывать и трогать, мать… идиоты!.. – снова голос начальника смены, после чего все звуки словно погрузились в какую-то глухую бочку.
Некоторое время шум моря в ушах заглушал все остальные звуки, да и в глазах стало совсем темно. Затем Дмитрию Фёдоровичу показалось, что где-то высоко в небе сверкнула неяркая желтоватая вспышка. И тотчас после этого послышалась необычная музыка. Она была негромкой, медленной и довольно заунывной. В этой мелодии, имевшей всего четыре лада, как вспомнил Дмитрий Фёдорович, когда-то в детстве обучавшийся музыке, чувствовалась невероятная, прямо-таки вселенская тоска, от которой хотелось стиснуть зубы и бежать куда подальше. Мелодия была столь неприятной, что Дмитрию Фёдоровичу захотелось заткнуть уши, но, увы, тело не слушалось его.
Затем он почувствовал, что вроде бы изменил положение в пространстве, а спустя несколько секунд звуки и свет вернулись к нему. И в этот же момент Дмитрий Фёдорович увидел, что уже лежит на носилках, которые вот-вот должны загрузить в «Скорую».
Рядом находились два человека в синей одежде, а чуть дальше можно было разглядеть начальника смены Ивана Константиновича и молодого техника Володю, который с испуганным лицом что-то рассказывал начальнику. В это же мгновенье Иван Константинович увидел, что его подчиненный пришёл в себя и, довольно небрежно отстранив молодого человека рукой, подошёл к Дмитрию Фёдоровичу.
— Пришёл в себя?! – скорее понял по движению губ, нежели услышал слова, обращённые к себе, Дмитрий Фёдорович.
Создавалось впечатление, что собеседник пытается разговаривать, находясь на другом конце какой-то невероятно длинной трубы. Дмитрий Фёдорович попытался что-то ответить, но язык плохо слушался его, и изо рта донеслось только невнятное бормотание.
— Рано пока с ним разговаривать! – довольно резко произнёс один из медиков, подходя ближе, и его голос пострадавший услышал куда более отчетливо.
— Ладно, потом поговорим, — снова откуда-то издалека донёсся голос начальника, а потом Дмитрия Фёдоровича начали грузить в отсек «Скорой».
Затем инженер-электрик услышал, как хлопнула задняя дверь, после чего машина дёрнулась и двинулась с места. Один из врачей уселся в том же отсеке, где находился пострадавший, но без конца переговаривался со своим коллегой, сидевшем рядом с водителем. Первое время Дмитрий Фёдорович ехал с открытыми глазами, удивляясь, что у него практически ничего не болит, если не считать сильной слабости и неприятного покалывания во всем теле, навроде того, как бывает, когда отлежишь конечность.
Затем он закрыл глаза и, к немалому удивлению, вновь услышал ту самую, заунывную мелодию, звучавшую в тот момент, когда он лежал возле электроустановки.

Он открыл глаза, но мелодия не исчезла, хотя стала как будто тише. Пожилой мужчина даже попытался поменять положение тела и застонал от того, что перед глазами всё качнулось.
— Тихо, тихо, — где-то совсем рядом послышался голос врача, а затем в глаза Дмитрию Фёдоровичу ударил яркий свет, — это последствие сотрясения и поражения электрическим током, быстро это не проходит, терпите, скоро приедем в больницу.
Дмитрий Фёдорович слабо кивнул головой, хотел было пожаловаться на навязчивые звуки, но тут, к счастью, мелодия как-то сама собой утихла, и он снова закрыл глаза.
Спустя ещё несколько минут его уже перегружали с носилок на больничную каталку, после чего над головой пострадавшего замелькал белый потолок с бесконечными светильниками.
Каких-то серьёзных повреждений у Дмитрия Фёдоровича не нашли, утвердив диагноз, уже поставленный врачами «Скорой» – сотрясение мозга средней степени тяжести плюс поражение электрическим током. По словам медиков, дней десять Дмитрию Фёдоровичу предстояло провести в больнице, полежать под капельницами, а потом ему можно будет спокойно отправляться домой.
Первая ночь в клинике прошла вполне спокойно, хотя засыпал Дмитрий Фёдорович нелегко, особенно после разговора с женой, которой, конечно, сообщили с работы, и она приехала примерно через полтора часа после прибытия «Скорой». Переживала она, как и ожидал пожилой мужчина, не больше пяти минут, после чего начались упрёки, заключавшиеся в том, что своим неосмотрительным поступком Дмитрий Фёдорович нарушил все семейные планы. К счастью, долго слушать нотации супруги пострадавшему не пришлось, ибо пришёл врач, настоятельно потребовавший оставить больного в покое. Что жена вскоре и сделала, причём, как показалось Дмитрию Фёдоровичу, даже испытывая какое-то внутреннее удовольствие. В какой-то мере пострадавший был даже благодарен врачу за такое вмешательство, но последний ушёл почти сразу после ухода жены и больной снова остался наедине со своими мыслями.
Благодаря успокоительным препаратам проспал пострадавший вполне нормально, и даже без каких-либо сновидений, а вот под утро, уже проснувшись, он вдруг снова услышал ту самую музыку. Странная заунывная мелодия, не похожая ни на какую, известную Дмитрию Фёдоровичу песню или композицию, с невероятной навязчивостью звучала в его голове, повторяясь снова и снова. И что показалось самым неприятным – теперь она как будто звучала несколько громче, словно источник необычного звука заметно приблизился.
Дмитрий Фёдорович даже начал крутить головой, прислушиваясь, чтобы определить, откуда идёт этот звук, но безрезультатно. Во-первых, в палате, где он лежал, никаких источников звука не имелось, а во-вторых, локализовать направление тоже не удалось – мелодия, казалось, звучала со всех сторон. И прекратилась она точно так же, как и раньше – сама собой, как будто кто-то быстро вывернул громкость. После этого Дмитрий Федорович ещё какое-то время настороженно прислушивался к тишине, но больше странный звук не возникал.

*** 

Дни в больнице летели практически незаметно. Дмитрий Фёдорович довольно быстро шёл на поправку, уже на третий день сидел на кровати, а на четвёртый день встал на ноги. Кормили в больнице вполне сносно, да и супруга с дочерью, беспрестанно ворчавшие при каждом посещении, приносили из дома различные гостинцы. Как это обычно бывает, Дмитрий Фёдорович быстро перезнакомился с большинством пациентов травматологии, после чего лежать стало намного веселее. Что касается самочувствия, то тут дело тоже шло с положительной динамикой, как говорили медики. Примерно через неделю у пострадавшего уже почти не появлялись головокружения, да и мельтешения чёрных точек в глазах, возникавшие в первые два дня, к этому же времени тоже ушли.     
Настораживало Дмитрия Фёдоровича лишь одно – странная, непонятная мелодия продолжала возникать в его голове совершенно неожиданным образом. За прошедшую неделю подобное повторилось четыре раза, причём больному казалось, что мелодия начинает звучать всё дольше, и к концу звучания её громкость усиливается. В конце концов, он не выдержал и решил поговорить на эту тему со своим лечащим врачом.
— Хм, интересно, — пробормотал доктор, которого звали Николаем Андреевичем, после того как пациент рассказал ему о необычных симптомах, — значит, в первый раз эту мелодию Вы услышали в тот момент, когда находились в машине «Скорой»?
— Нет, в машине «Скорой» она уже повторялась и звучала как будто дольше, — покачав головой, ответил Дмитрий Фёдорович, — поначалу эту мелодию я услышал в тот момент, когда лежал без сознания на работе.
— А может, это всё-таки немного разные мелодии и просто кажутся Вам похожими? – вялым голосом сделал предположение врач, усталым взглядом посмотрев на пациента.
Было понятно, что заниматься столь сомнительным симптомом ему категорически не хочется.
— Нет, нет, — возразил Дмитрий Фёдорович решительно, — конечно, у меня травма головы, но я всё-таки учился музыке когда-то и хорошо запоминаю такие незамысловатые аккорды.
— Хм, насколько я знаю, такое состояние порой возникает при некоторых… – Тут врач немного замялся, отводя глаза в сторону. – Скажем так, заболеваниях мозга.
— Хотите сказать, что у меня какое-то психическое отклонение? – даже немного оскорбился Дмитрий Фёдорович.
— Ну, зачем же так сразу?! – равнодушно пожал плечами врач, весь вид которого говорил о том, что он именно так и думает. – Быть может, это просто последствие травмы. В конце концов, Ваш мозг мог среагировать на какие-то звуки, которые Вы совершенно случайно услышали перед тем, как упасть.
— Но я точно помню, что никаких подобных звуков в том помещении, где мы работали, не было, — твёрдо произнёс пожилой мужчина, уже понимая, что врач не заинтересован в том, чтобы найти причину возникновения странной музыки в голове пациента.
— Ну, хорошо, — скривив лицо, откинулся на спинку кресла Николай Андреевич, — назначим Вам ещё раз МРТ, а кроме этого – проконсультируетесь у психиатра, — врач поднял руку в предупреждающем жесте, — поймите, Вам в любом случае придётся пройти этого специалиста.
Дмитрий Фёдорович только махнул рукой, после чего поднялся и, поблагодарив доктора, вышел из кабинета.

К сожалению, так оно и вышло.
Повторное МРТ не выявило никаких нарушений в голове Дмитрия Фёдоровича, показав примерно такой же результат, что и при первом обследовании. Местный психиатр, как и ожидал пациент, отнёсся к его жалобам примерно в том же духе, что и Николай Андреевич, разве что задал большее количество каких-то непонятных наводящих вопросов. Включая и вопросы о злоупотреблении алкоголем и наркотическими веществами. Беседа с психиатром показалось Дмитрию Фёдоровичу не более полезной, чем предыдущий разговор с лечащим врачом. Ему назначили ещё одни таблетки, которые при внимательном рассмотрении оказались препаратом для лечения эпилептических припадков, хотя ни на что подобное он не жаловался. Впрочем, можно было понять и врачей, которые просто следовали уже проторенными тропами и отходить от шаблонов им, замотанным бесконечными дежурствами, явно не хотелось.
После беседы с психиатром, Дмитрий Фёдорович пробыл в больнице ещё два дня. За это время странная мелодия появлялась в его голове всего однажды, причём совершенно неожиданно. И случилось это в тот момент, когда он сидел у открытого окна и смотрел на оживлённую улицу. Мелодия возникла и зазвучала вполне отчётливо совершенно неожиданным образом, частично заглушив звуки улицы. В первый момент Дмитрий Фёдорович даже подумал, что слышит эту музыку воочию, и она звучит из какого-то проезжающего мимо больницы автомобиля. Но потом сообразил, что до проезжей части от окна слишком далеко, а мелодия звучит так, словно её источник расположен где-то совсем рядом, почти над самым ухом. На сей раз мелодия звучала ещё дольше и ещё громче, от чего у Дмитрия Фёдоровича почему-то заныли зубы и уж совсем неожиданно – начало ломить суставы обеих рук. А затем ему вдруг почудилось, что земля как-то странно покачнулась, после чего мелодия за считанные мгновенья затихла, как и в прошлые свои «включения».
Пациент помотал головой, а потом несколько секунд сидел с закрытыми глазами, но мелодия больше не повторялась. А когда открыл глаза, то увидел, как из-за поворота, расположенного с левой стороны, вынырнул спортивный автомобиль яркой раскраски и, резко газанув, помчался по улице, распугивая остальные машины резкими гудками.
— Очередной смертник, — пробормотал Дмитрий Фёдорович, отходя от окна, — докатается когда-нибудь.
Но почти тотчас же забыл об этом автомобиле, продолжая размышлять о странной навязчивой мелодии. Но, поскольку ничего более-менее адекватного в голову не приходило, Дмитрий Фёдорович решил отложить выяснение этого вопроса на более поздний срок.
День выписки ознаменовался для пожилого инженера ещё одной неприятностью. Оказалось, что ни жена, ни дочь не смогут приехать и забрать его из больницы. Конечно, он и сам пребывал в нормальном состоянии и без проблем мог добраться до дома самостоятельно, но всё же любому человеку приятно, когда близкие заботятся о нём.
Однако, у супруги именно в этот день на работе намечалась какая-то комиссия. А дочь, ранее не отличавшаяся дисциплинированностью при посещении лекций в институте, на сей раз не смогла пропустить какую-то лабораторную работу. Не то, чтобы Дмитрий Фёдорович был сильно огорчён, в конце концов, всё равно водить автомобиль ни жена, ни дочь не умели, а значит, приходилось воспользоваться такси. Просто ему было бы приятно, что кто-то из близких просто проявит участие и проводит от больницы до дома. Впрочем, унывать Дмитрий Фёдорович не стал, быстро собрался, взял все рекомендации врачей, после чего вызвал по телефону такси и, уже выйдя на крыльцо клиники, стал ждать.
Именно в этот момент в его сознании вновь зазвучала уже знакомая мелодия. Но теперь она как будто заметно изменилась. Нет, сам характер мелодии, все лады и ноты оставались теми же самыми. Но вот, если так можно выразиться, исполнение её, как будто стало иным – более бравурным что ли, если таковое слово можно применить к мелодии столь медленного темпа и столь тягостного наполнения. Теперь мелодия длилась около двух минут, хотя ранее время звучания не превышало одной. И в завершение проигрыша Дмитрий Фёдорович вновь почувствовал, что земля как будто пошатнулась, после чего на несколько мгновений в руках, шее и грудине возникла резкая боль, как будто он ударился обо что-то с большой силой. Но одновременно с прекращением звучания мелодии ушла и боль, оставив пожилого человека сидеть в полнейшем недоумении.
Поначалу Дмитрий Фёдорович хотел даже вернуться в больницу и рассказать Николаю Андреевичу о странном симптоме, но потом передумал, вспомнив, сколь равнодушно врач отнёсся к его рассказу в прошлый раз.
А ещё через минуту на телефон пришло сообщение, что такси уже подъезжает к больнице, и Дмитрий Фёдорович, тяжело вздохнув и подхватив сумку с вещами, двинулся к воротам клиники.
Водитель такси, молодой парень, оказался явно не местным, поскольку начал сразу же вводить название адреса, куда следовало доставить пассажира, в приложение навигатора на смартфоне. Да и манера вождения автомобиля, как вскоре убедился Дмитрий Фёдорович, оставляла желать лучшего. Впрочем, что-то менять он уже не собирался, и сейчас его заботило лишь одно – как можно быстрее добраться до дома. Почему-то ему казалось, что в своей квартире, когда он окажется в привычной для него обстановке, вся эта канитель с навязчивой музыкой в ушах и сознании быстро пройдёт. Хотя, с точки зрения здравого смысла, это было, конечно, простым самоуспокоением.
Водитель такси по пути следования бесконечно пытался настроить свою автомагнитолу на какую-нибудь радиоволну, но тщетно. Вероятнее всего, в аппаратуре имелась какая-то неисправность, не позволявшая зафиксировать настройку. И в результате ни одна станция не звучала дольше нескольких секунд, после чего звук быстро уплывал. Но таксист никак не хотел сдаваться, упорно, раз за разом, пытаясь завершить настройку, время от времени ругаясь какими-то непонятными словами, что только подтверждало его не местное происхождение.
В конце концов, Дмитрию Фёдоровичу надоели все эти попытки, и он откинулся на сиденье, закрыв глаза. И почти тотчас же в его голове вновь возникла мелодия, мучившая пожилого человека уже больше десяти дней. Однако, на этот раз, в отличие от недавнего появления на крыльце больницы, мелодия звучала как-то особенно пронзительно, просто невероятно тоскливо, словно некто, исполнявший её, дошёл до крайней точки депрессии и бесконечной печали. Правда, к немалому удивлению Дмитрия Фёдоровича, длительность звучания странной музыки оказалась теперь совсем короткой и оборвалась она не привычно – с уменьшением громкости, а в один момент — словно кто-то просто выключил звук.
И в следующий момент пассажир услышал громкий, поначалу возмущённый, а потом отчаянный вопль водителя. Дмитрий Фёдорович немедленно открыл глаза, уже приготовившись с возмущением спрашивать, что случилось. Но в тот же миг перед его взором за лобовым стеклом промелькнул тот самый красивый спортивный автомобиль, который он однажды уже видел из окна больницы. А в следующее мгновенье раздался страшный удар, и Дмитрия Фёдоровича, словно пушинку порывом ветра, с силой бросило вперёд.
Он ещё успел почувствовать адскую боль в сломанных руках, вмятой грудине и повреждённой шее. Всё пространство вокруг вдруг превратилось в какой-то водоворот из чёрной воды, в который он погружался всё глубже и глубже. И теперь Дмитрий Фёдорович отчетливо понимал, что на этот раз выбраться из этого водоворота он уже не сможет. Более того, он даже хотел, чтобы это случилось как можно скорее, поскольку боль в шее, руках и груди становилась просто нестерпимой, словно кипятком разливаясь по всему телу.
И уже остатками гаснущего сознания Дмитрий Фёдорович вдруг услышал, но теперь уже однозначно ушами, а не где-то внутри головы, ту мелодию, что преследовала его последнее время. Сквозь красную пелену, затягивающую глаза, он разглядел дисплей магнитолы, которая наконец-то зафиксировала какую-то станцию, и теперь из единственного уцелевшего динамика лилась эта неожиданно знакомая музыка. Четыре аккорда повторялись снова и снова, наполняя разбитый салон острейшей тоской и печалью.
Мелодия повторилась несколько раз, а затем внезапно оборвалась, а из-под панели автомагнитолы вырвались искры.
Но Дмитрий Фёдорович этого уже не увидел, равно как не услышал, что самая необычная, последняя в его жизни мелодия, перестала звучать.

Сергей Макаров.